Предисловие ДК
Инструктора по дайвингу готовят к использованию методик обучения, которые прежде уже прошли апробацию на многих тысячах дайверов. Столь длительный практический опыт применения гарантирует нам их безопасность и надежность. Легко объясняется, почему так похожи подходы к обучению разных ассоциаций: в конце-концов они готовят человека к безопасному пребыванию в одной и той же водной среде мирового океана, в какой бы точке на карте не проходило его погружение. Ассоциации разные, а законы физики действуют всюду одинаково. В итоге, инструктор, который сам прошёл путь от начинающего дайвера, после сдачи инструкторского экзамена, готов к встречи с нормотипичным студентом.
Схема ломается, когда к инструктору приходит студент не нормотипичный, например, студент с инвалидностью. Действительно, хотя опыт обучения дайвингу людей с инвалидностью за 50 лет накоплен немалый, он менее формализован, так как особенностей (в мобильности, в поведенческих реакциях и проч.) у людей с инвалидностью гораздо больше, чем у нормотипичных людей. Поэтому решающее значение при работе со студентами с ограниченными возможностями имеет оценка инструктором индивидуальных особенностей студента. Инструкторам, которые не хотят этим заморачиваться, которых не интересует, «что еще за тараканы в голове у студента», я бы рекомендовал вовсе не работать с людми с инвалидностью.
Признаюсь, что сам в свое время я неодоценил значимость в процессе обучения психолологической составляющей состояния студента с инвалидностью, сосредоточив свое внимание на вопросах достижения максимальной мобильности. Теперь понимаю, что достижние мобильности под водой – не проблема, а большее влияние на то, как идет обучение, и будет ли мой студент нырять сам после курса, влияют те самые «тараканы» в его голове.
Данную публикацию я посвятил различиям в психологическом состоянии студентов с ДЦП и людьми с травмой позвоночника. При внешней схожести в ограничениях мобильности (инвалидная коляска, нижняя параплегия) представители этих обширных сообществ имеют существенные различия, влияющие на работу дайвинг-инструктора и на ожидаемый результат обучения.
В публикации использованы материалы статьи Особенности психологического пространства у людей с заболеваниями опорно-двигательного аппарата (Психолого-педагогические исследования — 2012. Том 4. № 4), которую я беззастенчиво цитирую. И вы легко обнаружите, где мой текст, а где текст статьи: там, где есть умные слова, то это — точно не я.
Психологическое пространство личности
Около 10 % всего населения по официальной статистике составляют инвалиды [12]. Существенную долю из них составляют люди, имеющие инвалидность вследствие нарушений опорно-двигательного аппарата, прежде всего — пациенты с последствиями ДЦП и травматической болезни спинного мозга (ТБСМ). Реабилитация — это не просто максимальный возврат утраченных биологических функций, а необходимо включение заболевшего в психологическую, социальную и экономическую жизнь общества.
Важно понять, каким образом то или иное ограничение влияет на личностные характеристики человека, какова «окраска» этого влияния и что можно сделать для ослабления его негативного спектра. Комплексная характеристика, которая достаточно полно отражает взаимодействие личности человека с окружающей средой и осуществляемой им деятельностью, — это психологическое пространство личности.
Психологическое пространство личности понимается как субъективно значимый фрагмент бытия, определяющий актуальную деятельность и стратегию жизни человека [7]. В него входит комплекс физических, социальных и психологических явлений, с которыми человек себя отождествляет (территория, личные вещи, социальные связи, установки).
К свойствам психологического пространства относятся:
- восприятие человеком пространства как «своего»;
- возможность контроля и защиты всего, что есть внутри пространства;
- стественность существования психологического пространства и возможность его рефлексии лишь при возникновении проблемных ситуаций («прозрачность» пространства);
- целостность границ как важнейшая характеристика.
Выделено шесть измерений психологического пространства личности человека, которые отражают его физические, социальные и духовные аспекты. Пространство способно к развитию с появлением новых потребностей и переносом границ в рамках уже имеющихся. Оно включает в себя:
- суверенность физического тела;
- суверенность территории;
- суверенность личных вещей;
- суверенность временных привычек;
- суверенность социальных связей;
- суверенность ценностей.
Особенности личностного пространства у пациентов с ДЦП и ТБСМ
Термин «ДЦП» употребляется для характеристики группы хронических состояний, при которых поражается двигательная и мышечная активность с нарушением координации движений. Причина церебрального паралича — поражение одного или более отделов мозга в процессе внутриутробного развития, во время родов или в младенческом возрасте. Степень нарушений может варьироваться в широких пределах. Многие люди с последствиями ДЦП успешно интегрируются в жизнь общества. При этом с самого раннего возраста им необходимо создавать условия для максимальной реализации своих потенциальных возможностей. Восстановительные занятия нужно начинать очень рано. Фактически дети находятся под постоянным и более жестким контролем, чем их здоровые сверстники.
Травматическая болезнь спинного мозга (ТБСМ) — это все изменения в организме, наступившие в результате позвоночно-спинномозговой травмы (ПСМТ). Клиническая картина травмы спинного мозга зависит от уровня, периода, степени повреждения и тяжести состояния больного. Видимым следствием ТБСМ является нарушение статодинамических функций человека.
Нарушение суверенности физического тела
Многие обращения к психологу в реабилитационном центре для людей с ТБСМ и ДЦП фактически связаны с проблемой нарушения личностных границ. Нетрудно проследить, что сам характер заболеваний существенно влияет на формирование и трансформацию личностного пространства пациентов.
Прежде всего, наблюдается нарушение суверенности физического тела, так как практически все пациенты в той или иной степени нуждаются в помощи со стороны других людей. Разница в том, что у одних это нарушение наступает с первых дней жизни, а у других — с момента травмы, которая может произойти в любом возрасте. Через развитие телесности для человека открываются возможности в овладении способностями:
- принимать себя;
- устанавливать контакты с окружающим миром;
- вести целенаправленную деятельность;
- осваивать пространство;
- устанавливать надежную привязанность
Для пациентов с ДЦП их практически самые ранние воспоминания о своем физическом развитии связаны с болью, ощущением давления взрослых. Они с раннего детства привыкают к физическому вмешательству в самые интимные сферы своей жизни. Их чувствительность в этом отношении постепенно притупляется, и они значительно реже жалуются на ощущение неловкости при необходимости частых обращений к медперсоналу за помощью. Более того, многие отмечают, что в реабилитационном центре они имеют больше самостоятельности и не подвергаются постоянному контролю со стороны, чувствуют себя спокойнее и увереннее, чем дома.
Пациенты с травматической болезнью спинного мозга имеют, с теми или иными вариациями, нормальный опыт развития телесности в детском возрасте.
Для пациентов с ТБСМ частый физический контакт с персоналом является одной из причин повышения тревожности при поступлении в реабилитационный центр.
Нарушение суверенности физического тела сказывается на чувстве принятия себя.
Пациенты с ДЦП, несмотря на внешнее приспособление и привычку жить в соответствии с возможностями своего тела, в беседах с психологом часто говорят о том, что «ненавидят свое тело, ненавидят себя». При этом уровень нарушения двигательных функций может быть не обязательно тяжелым.
У пациентов с ТБСМ острое неприятие «себя такого» чаще всего отмечается в восстановительном периоде травмы (до 3 лет).
В раннем периоде травмы человек находится в состоянии острого ПТСР, и все личностные ориентиры неизбежно смещены [8]. По мере того, как проходит время и человек осваивает изменившуюся ситуацию своей жизни, он приходит к новому равновесному состоянию. В литературе это время обозначено как поздний период травмы, и время его наступления считается после трех лет [4].
Сложности целеположения
Пациенты с ДЦП обычно затрудняются в определении своих целей. Простой вопрос о том, что им нравится, часто ставит их в тупик: «Я сам(а) не знаю, чего хочу». Пациенты признаются в своей разбросанности и неумении спланировать свою деятельность. Они склонны объяснять это тем, что сложно планировать, когда не знаешь, как поведет себя тело в следующий момент. Мы же полагаем, что, помимо этого, у них просто нет достаточно сформированного навыка целеполагания, ведь с раннего детства их жизнь, режим занятий планируют взрослые, от которых дети с ДЦП зависят в гораздо большей степени, чем обычные дети.
Подобные проблемы редко возникают при общении с пациентами с ТБСМ. Видимо, это обусловлено тем, что до момента получения травмы их жизнь протекала в обычном для здорового человека режиме, когда каждый включен в ряд стандартных ситуаций, имеющих общее временное и пространственное измерение. Включенность в общие процессы позволяет усваивать ряд правил общения автоматически, чего не происходит у пациентов с ДЦП. Причины этого могут лежать не только в особенностях развития нервной системы, но и в той социальной ситуации, в которой они развиваются и живут.
Отношения с окружающими. Гиперопека
Сложности с управлением тела ведут к тому, что в семье часто складывается атмосфера гиперопеки и повышенного контроля. Многие уже взрослые пациенты, живущие с родителями, жалуются на то, что их сильно контролируют несмотря на возраст. В любой момент родители могут войти в их комнату, взять личные вещи. Порой родители пытаются контролировать не только слова, но даже мысли своих взрослых детей, оценивая их правильность. Как следствие большинство пациентов имеют повышенную личностную тревожность, жалуются на трудности в установлении контактов с другими людьми и сложности в общении.
У людей, имеющих нарушения опорно-двигательного аппарата вследствие ТБСМ, также много ситуаций искажения личностного психологического пространства. Основное отличие — это время наступления деформаций. Травма делит жизнь человека на две части: «до» и «после». В этом ее ужас, но в этом же — и ресурс, если суметь правильно использовать накопленный до травмы личностный опыт.
Иногда возникает своеобразный конфликт между пациентом и членами его семьи. Первый вдруг начинает активно интересоваться вопросами медицины, особенно в части возможных осложнений, профилактики, правильного питания, лечебной физкультуры. Для него это понятно и естественно — он хочет максимально надежно ослабить ограничивающие факторы травмы. А члены семьи, для которых внезапно свалившаяся болезнь — огромный стресс, боятся любых разговоров и рассказов на эту тему. Часто при этом они испытывают иррациональное чувство вины за то, что они здоровы. Нередко прежние общесемейные темы разговоров воспринимаются пациентами с ТБСМ как неактуальные из-за появившихся ограничений, а, следовательно, неинтересные. А близкие избегают говорить на тему травмы, так как у них возникает ощущение, что они сами погружаются в атмосферу болезни и еще больше погружают туда своих родных. В результате утрачиваются общие интересы, отношения становятся натянутыми. Учитывая, что и возможности бывать где-то вместе, помимо домашних стен, у многих ограничены, подобная ситуация со временем отдаляет членов семьи друг от друга. Остается формальная сторона общения, а теплота, общность взглядов и интересов уходят.
Проблемы контроля время, дистанции очередности в беседе
Большинству пациентов с ДЦП трудно воспринимать временные рамки, контролировать поток информации. Вследствие того, что их ближайшее окружение вольно или невольно систематически нарушает их личностные границы, они плохо чувствуют границы другого человека. В ситуации психологического консультирования это выражается в том, что приходится часто напоминать им о времени, выбранной теме разговора. Они больше склонны говорить, чем слушать. Создается впечатление, что в течение длительного времени эти люди испытывали «разговорный голод» и стараются наверстать упущенное. Неумение чувствовать время, дистанцию, очередность в беседе — одна из причин, почему сверстники часто стремятся сократить общение с такими больными.
Подобные проблемы редко возникают при общении с пациентами с ТБСМ. Видимо, это обусловлено тем, что до момента получения травмы их жизнь протекала в обычном для здорового человека режиме, когда каждый включен в ряд стандартных ситуаций, имеющих общее временное и пространственное измерение. Включенность в общие процессы позволяет усваивать ряд правил общения автоматически, чего не происходит у пациентов с ДЦП.
Территориальность и ее роль в определении границ психологического пространства.
Функции территориальности:
- обозначение социальной значимости в группе (социуме);
- возможность самостоятельно контролировать частоту и качество социальных контактов;
- возможность регулировать поток информации;
- возможность защититься от сверхсильной стимуляции и вторжений;
- возможность самостоятельно выбирать и вести деятельность;
- возможность психологической реабилитации.
Для нормального самочувствия человеку необходимо ощущать себя включенным в более широкий контекст, чем семья, — в пространство социума, природы, наконец, мироздания. Необходимо иметь место, территорию, на которой возможен такой контакт. У любого человека в течение жизни появляются свои любимые места в окружающем пространстве. Их присутствие в жизни расширяет восприятие человеком личностного пространства. Непременное требование к ним — доступность и безопасность. Всем по опыту знакомо, насколько обогащают и делают полнее ощущение жизни загородные поездки и путешествия. Благодаря им личностные границы субъективно раздвигаются, появляется ощущение большей укорененности и уверенности в жизни, уменьшаются стрессы, возрастает самооценка.
Основная «болевая точка» пациентов с ТБСМ, независимо от уровня благополучия других показателей, — это ограниченность свободного перемещения в пространстве. Она воспринимается гораздо острее, чем у пациентов с ДЦП, так как возникает «внезапно», и человек не подготовлен к ней предыдущим опытом своей жизни.
Родственные отношения
Особые жизненные обстоятельства выводят ценности семейных и родственных отношений на одно из ведущих мест. Работа с семьей — одно из важных, но пока слабо развитых направлений в реабилитационной работе. И причина заключается не только в самих психологах, но и в недостаточной психологической грамотности населения. До сих пор многие воспринимают приглашение к психологу как своеобразное наказание за их вину: «Что-то я делаю не так или что-то не так у меня самого». Зачастую родственники под благовидными предлогами просто игнорируют подобные приглашения. А, следовательно, просвещение должно оставаться одной из форм реабилитационной работы. С этой целью возможны проведение открытых семинаров для родственников пациентов в реабилитационных центрах или общение через Интернет, где будут обсуждаться общие вопросы и закономерности психологических изменений после травмы. Информационный характер таких встреч поможет создать атмосферу психологической безопасности и в то же время даст достаточно сведений, чтобы более грамотно двигаться дальше самому или решиться на индивидуальную консультацию с психологом.
В целом, ряд специалистов [8] считают, что адаптация пациентов к ближайшей среде родственников и инвалидов оправдана лишь на первых этапах реабилитации. Это часто связано с чрезмерной опекой родственников, что мешает в полной мере самореализации человека. В дальнейшем необходимо выходить на уровень материального и информационного обмена со здоровой средой и реализовать естественные потребности к доступному труду, интеллектуальной и творческой деятельности.
При консультировании пациентов важно помнить, что, помогая человеку преодолеть ограничения физического тела, нельзя нарушать его личностные границы. В противном случае задачи психологической и социальной реабилитации вряд ли могут быть решены.
